Неточные совпадения
— Помнишь, умирал музыкант? Мы сидели в саду, и над трубой серебряные
струйки…
воздух. Ведь — только
воздух? Да?
Он бросил недокуренную папиросу, она воткнулась в снег свечой, огнем вверх, украшая холодную прозрачность
воздуха кудрявой
струйкой голубого дыма. Макаров смотрел на нее и говорил вполголоса...
Но он не отбежал еще пятидесяти шагов, как вдруг остановился, словно вкопанный. Знакомый, слишком знакомый голос долетел до него. Маша пела. «Век юный, прелестный», — пела она; каждый звук так и расстилался в вечернем
воздухе — жалобно и знойно. Чертопханов приник ухом. Голос уходил да уходил; то замирал, то опять набегал чуть слышной, но все еще жгучей
струйкой…
Понемногу погода разгулялась: туман исчез, по земле
струйками бежала вода, намокшие цветы подняли свои головки, в
воздухе опять замелькали чешуекрылые.
Петух на высокой готической колокольне блестел бледным золотом; таким же золотом переливались
струйки по черному глянцу речки; тоненькие свечки (немец бережлив!) скромно теплились в узких окнах под грифельными кровлями; виноградные лозы таинственно высовывали свои завитые усики из-за каменных оград; что-то пробегало в тени около старинного колодца на трехугольной площади, внезапно раздавался сонливый свисток ночного сторожа, добродушная собака ворчала вполголоса, а
воздух так и ластился к лицу, и липы пахли так сладко, что грудь поневоле все глубже и глубже дышала, и слово...
На одном из поворотов молодые люди остановились. Они поднялись уже довольно высоко, и в узкое окно, вместе с более свежим
воздухом, проникла более чистая, хотя и рассеянная
струйка света. Под ней на стене, довольно гладкой в этом месте, роились какие-то надписи. Это были по большей части имена посетителей.
Солнце ярко светило, обливая смешавшийся кругом аналоя народ густыми золотыми пятнами. Зеленые хоругви качались, высоко поднятые иконы горели на солнце своею позолотой, из кадила дьякона синеватою кудрявою
струйкой поднимался быстро таявший в
воздухе дымок, и слышно было, как, раскачиваясь в руке, позванивало оно медными колечками.
Пропели «Вечную память», задули свечи, и синие
струйки растянулись в голубом от ладана
воздухе. Священник прочитал прощальную молитву и затем, при общем молчании, зачерпнул лопаточкой песок, поданный ему псаломщиком, и посыпал крестообразно на труп сверх кисеи. И говорил он при этом великие слова, полные суровой, печальной неизбежности таинственного мирового закона: «Господня земля и исполнение ее вселенная и вей живущий на ней».
Старик задумался. Тонкие
струйки вакштафного дыма, вылетая из-под его седых усов и разносясь по
воздуху, окрашивались янтарною пронизью взошедшего солнца; куры слетели с насестей и, выйдя из закутки, отряхивались и чистили перья. Вот на мосту заиграл в липовую дудку пастух; на берегу зазвенели о водонос пустые ведра на плечах босой бабы; замычали коровы, и собственная работница протопопа, крестя зевающий рот, погнала за ворота хворостиной коровку; канарейка трещит на окне, и день во всем сиянии.
Закурили. Синие
струйки дыма потянулись над камнями в безветренном
воздухе, полном сытного запаха плодородной земли и ласковой воды.
Едва он чуть поосвободил мою голову, до моего слуха сейчас же, с первою же
струйкою свежего
воздуха, донеслось какое-то знакомое, необыкновенно ласковое слово.
Дают понюхать табаку и собакам. Каштанка чихает, крутит мордой и, обиженная, отходит в сторону. Вьюн же из почтительности не чихает и вертит хвостом. А погода великолепная.
Воздух тих, прозрачен и свеж. Ночь темна, но видно всю деревню с ее белыми крышами и
струйками дыма, идущими из труб, деревья, посеребренные инеем, сугробы. Все небо усыпано весело мигающими звездами, и Млечный Путь вырисовывается так ясно, как будто его перед праздником помыли и потерли снегом…
Струйки дыма вились в ночном
воздухе, полном влаги и свежести моря.
Он вяло перевалился на бок и сел на корточки, по-турецки. На обеих руках у него были отрублены все пальцы, за исключением большого на левой руке, но этим единственным пальцем он ловко и быстро набил трубку, придерживая ее культяпкой правой руки о колено, достал из шапки спички и закурил. Сладковатый, похожий сначала запахом на резеду, дымок махорки поплыл синими
струйками в
воздухе.
Когда он поравнялся с нами, в морозном
воздухе пронеслась
струйка винного запаха.
Из отверстий, которые оставались между рамой и плохо пригнанными стеклами, дул острыми, тонкими
струйками холодный
воздух.
В последних числах августа, во время больших маневров, N-ский пехотный полк совершал большой, сорокаверстный переход от села Больших Зимовец до деревни Нагорной. День стоял жаркий, палящий, томительный. На горизонте, серебряном от тонкой далекой пыли, дрожали прозрачные волнующиеся
струйки нагретого
воздуха. По обеим сторонам дороги, куда только хватал глаз, тянулось все одно и то же пространство сжатых полей с торчащими на нем желтыми колючими остатками соломы.
Только из палисадников, обнесенных железными решетками, да со дворов выбегали тоненькие
струйки воды и расплывались лужей по ровному асфальту; и от каждой такой лужи в обе стороны тянулись следы мокрых ног, вначале темные и частые, но дальше редкие и мало заметные, — как будто проходившая здесь толпа разом была подхвачена на
воздух и опущена только у следующей лужи.
Не ответила Аркадия, промолчала и мать Никанора, слова не сказали и Дементий с работниками… Только пристальней прежнего стали они поглядывать на закрой неба [Закрой неба — нижний край видимого горизонта.], не увидят ли где хоть тоненькую
струйку дыма… Нет, нигде не видно… А в
воздухе тишь невозмутимая: пух вылетел из перины, когда грохнули ее белицы в повозку, и пушинки не летят в сторону, а тихо, плавно опускаются книзу. И по ветру нельзя опознать, откуда и куда несется пожар.
Колокольчик стал замирать,
струйка холодного
воздуха пробежала через какое-то отверстие в рукаве за спину, и мне пришел в голову совет смотрителя не ездить лучше, чтоб не проплутать всю ночь и не замерзнуть дорогой.
Метель становилась сильнее и сильнее, и сверху снег шел сухой и мелкий; казалось, начинало подмораживать: нос и щеки сильнее зябли, чаще пробегала под шубу
струйка холодного
воздуха, и надо было запахиваться.
День клонился к вечеру. Солнце только что скрылось за горами и посылало кверху свои золотисто-розовые лучи. На небе в самом зените серебрились мелкие барашковые облака. В спокойной воде отражались лесистые берега. Внизу у ручейка белели две палатки, и около них горел костер. Опаловый дым тонкой
струйкой поднимался кверху и незаметно таял в чистом и прохладном
воздухе.
«Неужели это смерть?», думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на
струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. «Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю,
воздух…» Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.